Михаил Котов
Из цикла «Циолковский»

Перед тем как лечь спать, я представил себе ее еще раз. Прямые русые волосы, огромные зеленые глаза, в которых так приятно тонуть, упрямый, чуть вздернутый нос и озорная улыбка. Светлана. Я улыбнулся, открыл глаза и посмотрел на лежащий на зарядке мобильный. В нем лежало главное сокровище — ее телефонный номер. И завтра, уже завтра, мы пойдем на первое осеннее свидание. Я улыбнулся еще раз и вырубился.

***

Пищащий звук был хуже, чем у самого мерзкого дешевого китайского будильника. Страшно болела голова и каждый писк, словно маленькой иголочкой, вонзался в болевой центр. Я застонал, такой мигрени у меня не было со старших классов школы. Надо сейчас собрать все силы и дойти до холодильника, на верхней полочке у мамы наверняка найдется что-то из болеутоляющего.

Я рывком открыл глаза и сразу понял, что я не дома. Низкий пластиковый потолок, светящиеся панели вместо светильников, ярко-белый искусственный свет. Я поднял голову и огляделся, вместо своего раскладного дивана я лежал в странной металлической капсуле, в какой-то лаборатории, заставленной по периметру непонятными аппаратами. В голове пронеслась мысль: «Меня похитили инопланетяне». Я даже попытался улыбнуться своей шутке, когда очередной приступ головной боли словно взорвал внутри меня маленькое злое солнце. Я упал на подушку и застонал, а когда спустя несколько секунд открыл глаза снова, надо мной уже колдовали фигуры врачей.

В левую руку мне очень аккуратно, даже нежно воткнули иглу капельницы, и буквально через несколько секунд головная боль отступила. Шикарное у них лекарство, подумал я, куда как лучше анальгина, надо бы спросить, где такое купить можно.

Мне стало легко, тело будто потеряло свой вес. Боли не было, я словно парил в воздухе. Открывать глаза не хотелось, думать о том, где я оказался, тоже. А меня кто-то гладил по голове прохладной рукой и пел какую-то незнакомую колыбельную.

***

Я разозлился, и медленно и четко, словно разговаривал с ребенком, произнес в который раз свою тираду. «Я Андрей Лунин, 19 лет, студент Московского государственного университета, биолог, требую вернуть меня обратно домой». Сидевший напротив меня мужчина лет сорока, даже не повел бровью. Мне кажется, он привык к таким фразам.

— Все так и есть, ты Андрей Лунин, биолог. И МГУ ты заканчивал, причем с красным дипломом. Только не похищал тебя никто, и вернуть тебя не получится никак. Ты находишься на звездолете Циолковский в нескольких десятках парсеков от Солнечной системы. Ты член команды экспедиции по изучению созвездия Рака, и твои воспоминания – фантомные. Так всегда бывает после выхода из криосна.

Я не стал тратить лишние слова и просто показал ему фак, хлопнув себя по сгибу левого локтя. Место, где стояли капельницы, отозвалось тупой болью, и я ойкнул. Мужчина усмехнулся.

— Андрей, я не смогу тебя выпустить и начать обучение, пока ты не согласишься сотрудничать. Я тебе говорю – это наведенные воспоминания, твои реальные вернутся через неделю или две. Блин, чтобы тебе показать, упертый ты товарищ.

Он полез в планшет, включил фронтальную камеру и передал его мне. Я посмотрелся и увидел себя словно постаревшим лет на 10-12. И весу я набрал, вон того и гляди второй подбородок появится.

— Фильтр какой-то? — спросил я мужика.
— Фигильтр, — в тон ответил он мне, — это ты и есть, пощупай себя.
Я пощупал, и мне не понравилось. Судя по всему, он не врал, и мне действительно уже далеко не девятнадцать. Я мотнул головой, словно признавая его правоту.
— Хорошо, верю тебе. Готов сотрудничать. Как зовут то тебя хоть?
Мужик забрал у меня планшет и улыбнулся:
— Алексей Пантелеев, Первый мед. Санкт-Петербург. – зачем-то уточнил он. – Кафедра восстановительной медицины.
— Вы питерские все такие зануды? Ладно, веди показывай ваш «Циолковский».
— Наш, — зачем-то уточнил он, — Наш Циолковский.
Я и говорю – питерский зануда.

***

Я стоял и молчал, расплющив нос об огромное стекло иллюминатора на капитанском мостике. Вокруг была сплошная чернота и звезды. И больше ничего. Я словно заглядывал в черную бархатную коробку, проколотую миллионами иголочек. А впереди, по курсу корабля ярко светились два бело-голубых Солнца – Акубенс, или если переводить с арабского – Клешня. Альфа созвездия Рака, куда мы и прибыли после перелета.

Алексей потряс меня за плечо: «Пошли, еще будет время, насмотришься». Но я только отмахнулся от него – я стоял и смотрел на звезды. Сейчас только одна вещь могла бы сделать меня счастливее, если бы со мной была она. Увы, девушка моей мечты оказалась лишь фантомным воспоминанием, шуткой моего разума, заскучавшего за годы гибернации.

Рядом стоял Алексей и нудел на одной ноте про то, что впереди проверки моего организма и заключение врачебной комиссии, что я годен к службе на корабле. Затем шесть дней экспресс-подготовки, которая называется ЛКШ, летно-космическая школа, а дальше мозг включится и выдаст мне горы информации, полученные мной за десять лет подготовки к экспедиции. И что лекторы будут и реальные, и виртуальные, и что потом наступят практические занятия, а за ними симуляция настоящей работы экспедиции, и что пора мне уже составлять свое расписание, потому что у них медиков и биологов на корабле не хватает.

А я все так же прижимался к холодному стеклу и смотрел на звезды.

***

На ужин давали макароны по флотски. Или их тут надо называть макароны по космофлотски. Алексей уже отстал от меня, когда убедился, что я найду дорогу к своей каюте. Я нагреб целую тарелку и пошел на самую дальнюю скамейку, к концу этого странного дня у меня разыгрался аппетит. Однако спокойно поесть мне не дали, почти сразу над ухом раздалось: «а тут свободно?»

Я обернулся, чтобы кивнуть, не прекращая жевать, да так и замер с полным ртом макарон. Возле столика стояла она и улыбалась. Та самая, из сна. Меня целый день убеждали, что эта девушка лишь порождение моего уставшего от ничего не делания мозга, а тут она стоит и улыбается. Да, она тоже изменилась, стала старше, черты лица чуть заострились. Еще эта космическая форма, словно из сериалов, значок астронавигатора. Но эти глаза, нос, губы. Разве мог я их забыть или спутать? Я понял, что сижу как дурак и молчу, вместо того чтобы пригласить ее за столик. Прожевать макароны я уже не успевал, а потому начал быстро-быстро кивать.

Она рассмеялась, села рядом и спросила: «Как тебя зовут?» По счастью, с макаронами к этому времени я уже расправился.

***

Перед тем как лечь спать, я представил себе ее еще раз. Прямые русые волосы, огромные зеленые глаза, в которых так приятно тонуть, упрямый, чуть вздернутый нос и озорная улыбка. Я улыбнулся, открыл глаза и посмотрел на лежащий на зарядке коммуникатор, выданный мне Алексеем. В нем лежало главное сокровище — личный номер Светланы. Теперь главное завтра опять проснуться на Циолковском, а не где-то еще. Я вновь улыбнулся и вырубился.